Марку цеха не теряем

Ибрагим Файзуллин служит Мосметрострою без малого 30 лет: в 1995 году пришел токарем, с 2011 года – начальник цеха. И пока он здесь, «в СМУ-6 все крутится и вертится», как объяснил первый заместитель генерального директора Мосметростроя Михаил Арбузов высокой комиссии, приехавшей в СМУ-6 ознакомиться с выполнением договора и рабочей площадкой механического цеха.

Техника безопасности написана кровью

Посмотреть есть, на что. Груда, на первый взгляд, металлолома – ценнейшие механизмы, поддерживающие работу всех метростроевских служб – начиная с проходки и заканчивая СМУ и Управлением – временно вышедшие из строя.

Например, «бочка с крышкой» – это СО-241 – растворонасос первичного нагнетания, «бочка на колесах» – СО-50АМ – растворонасос контрольного нагнетания. Используются после проходки – «гонят раствор за тюбинг».

Причин поломок множество: у них может сгореть электродвигатель. Если в СО-241 ломаются лопасти, то в СО-50АМ рвется диафрагма. Бывает, сработает человеческий фактор: если при перестановке на новое место агрегат уронят, какой-нибудь узел деформируется. Слесаря-ремонтники каждый механизм осмотрят, поставят диагноз – и за дело.

– Вы представить не можете, сколько раз мы каждый из них ремонтировали и доводили до ума, – ответил на мой немой вопрос начальник цеха Ибрагим Ахметчатович. – Из двух неработающих лебедок можно сделать одну работающую. И так с каждым механизмом. Никогда не надо пускать на металлолом то, что еще может послужить.

И это не единственное правило Ибрагима Файзуллина. К своем делу он относится ответственно. Этому учит своих слесарей-ремонтников и сына Ильдара, который работает в СМУ-6 под его началом. Главное, – соблюдать правила безопасности. Инструмент нужно держать в руках так, чтобы, в случае чего, он не нанес рану – беречь руки, ноги и живот, чтобы болгарка ушла мимо тебя, осколки диска не поранили, напильник не попал в руку или в живот. Даже если ключ затягиваешь, рука должна пройти мимо. Приступил к работе – имей за спиной метр свободного пространства, чтобы можно было сделать шаг назад. Эти правила написаны кровью.

К технике безопасности Ибрагим относит и атмосферу в коллективе. Никаких склок и вражды не допускает. Сначала такие случаи были, но за ругань он наказывал весь коллектив. Особенно доставалось «старикам»: не смогли повлиять на молодежь и остановить конфликт. Если молодой кузнец напортачит, выговор получал его опытный наставник: не смог толком объяснить, что и как сделать правильно.

«Вчерашних» не терпит: если плохо стоишь на ногах или не можешь сфокусировать взгляд, лучше иди домой и приведи себя в порядок. На следующий день такой товарищ напишет заявление на отпуск за свой счет. Если не может справиться, лучше пусть увольняется: и сам целым останется, и руководство под статью не подведет.

И на своего начальника никто не обижается: знают, что зря никого не накажет, со всем разберется и отрегулирует рабочий процесс так, чтобы всем и работалось, и моглось.

Два изобретателя-долгожителя

– За 30 лет, – рассказал Ибрагим, – мне очень помог Игорь Ермолов – монтажник горного оборудования. В цехе работает 32 года, пришел сюда после окончания ПТУ. Мы с ним долгожители. Пережили трудные времена. Работали, несмотря на задержку зарплаты. Ремонтировали оборудование: я знал, что рано или поздно оно понадобится. Так и случилось. Сегодня цех работает нормально, заказы есть.

Ибрагим Файзуллин и его правая рука Игорь Ермолов за годы работы внесли несколько рацпредложений. Например, насосы заводского изготовления работают хорошо, но, если сломаются, их трудно разобрать, значит, отремонтировать. И они придумали, как это исправить.

Анатолий Ададуров, тогдашний замдиректора СМУ-6 по производству, удивился, когда увидел, как слесаря-ремонтники усовершенствовали растворонасос для первичного нагнетания, из которого через муфту вытекал раствор. На заводе «дырку» заваривают, что неудобно при ремонте, а ребята сделали так, что и цементное молочко не вытекает, и насос стал легко разбираться.

Еще пример. Затирочные диски для шлифовки бетона, на который кладут гидроизоляцию, покупают за доллары в Канаде, а Ибрагим с Игорем придумали приспособление, которое делает то же самое, но «за рубли». Игорь 30 лет помогает Ибрагиму Ахметчатовичу решать сложные проблемы: начальник цеха знает, если он сказал, Игорь сделает.

Последнее время в механическом цеху сделали рамы, кран на подходную штольню на станцию «Достоевская», кабельные кронштейны на Фили, здесь требуются сварочные, сверлильные работы. На станках изготавливают оправки, то отверстия не совпадают, то втулка износилась, то палец сломался, то болт с нестандартной резьбой.

Токари все вытачивают, смазывают. Трещину болгаркой зачистят и заварят: в их распоряжении электроды и по чугуну, и по алюминию, и по стали. Некоторые детали можно только вручную делать. Защитные кожуха насосов контрольного нагнетания часто ломаются: изготовлены из хрупкой стали-миллиметровки. Кузнец все рихтует, либо вырезает и ставит новый кожух.

– Мы марку цеха не теряем, – говорит Файзуллин-старший.

Тяга к железу победила

Сыну Ильдару, который после непродолжительных колебаний пошел по стопам отца, начальник цеха поблажек не делает, а делает из него настоящего кузнеца. Еще школьником приводил сына в цех. Парнишке здесь нравилось, он с удовольствием наблюдал за работой токарей, любил заниматься с железками, повзрослев – увлекся мотоциклами, машинами. Хотя по первому образованию – фельдшер скорой помощи – дань уважения маме-медсестре. В армии служил фельдшером. Когда в СМУ-6 не было кузнеца, отец позвал сына к себе. Прежде чем был допущен к станку, Ильдар окончил учебный центр. Сейчас умеет все. Делает скобы, лопасти к насосам, конструкцию которых цеховые умельцы тоже изменили: сделали удобными для ремонта. Сын у отца перенял все, только по детям пока не догнал: у отца их трое, у сына пока две дочки.

Ибрагим, шутя, пожаловался на сына: «Лезет ко мне, подсказывает, у него, видите ли, есть свои соображения. И ведь с ними можно согласиться. Иногда говорю ребятам: придет Ильдар, как скажет, так и будем делать».

Недавно он сделал уникальный ковшик для сливной системы метрополитена. Вода в него должна набираться и выливаться. Миллиметровую сталь нужно было согнуть так, чтобы все работало. И Ильдар это сделал.

– Объемы работ и объектов у нас разнообразные, – пояснил Ибрагим Файзуллин. – Ремонтируем затворы, изготавливаем ящики для документации наподобие почтовых. Их тоже делают из тонкого металла. Заказчик – Метрополитен. Ильдар все делает качественно, заказчику нравится, переделывать не приходится.

Первопроходчик Ахметча Файзуллин

Чувство долга у Ибрагима от отца Ахметча Хамидулловича, который по комсомольской путевке из далекой Сибири поехал горняком на Титано-Магнитку возле города Златоуст добывать карбид титана. Затем горнякам предложили поехать в город Миасс: там открывался новый известковый карьер. При плавке металла известняк служит для отделения шлаков. А металл, особенно во время войны, был очень нужен стране. Поэтому на известковый карьер, как и на Метрострой, тоже набирали комсомольцев по призыву. Так что отец Ибрагима тоже первопроходец. Во время войны у него была бронь. При норме добычи известняка 10 тонн добывал 50. Пальцы на руках у него не сгибались.

Мама Ибрагима Файзуллина, Хаят Хадыевна, работала в карьере на погрузке. И отец – высокий, сильный человек, успевал не только свою норму перевыполнить, но и ей на погрузке помогать. А когда красавица Хаят Хадыевна заболела малярией, Ахметча Хамидуллович два месяца носил ее в забой на руках, кормил, ухаживал. Двое детей, 37 и 39 года рождения, оставались дома одни. Папа оставлял им еду и две консервные баночки – ходить по нужде.

– Ему не раз говорили: сдай ее куда-нибудь, все равно не выживет, – вспоминал Ибрагим Ахметчатович. – Отец таких посылал куда подальше. И выходил маму.

К себе в бригаду набирал пацанов, родители которых ушли на фронт. Когда у них мерзли руки, снимал с себя рукавицы и давал им. Делились каждым куском хлеба, который получали по карточке. Многие не выдерживали и убегали на фронт: работа в карьере была тяжела…

Когда пошла современная техника, отец окончил курсы на «кубе» – канатно-ударный буровой агрегат – на машиниста.

На пенсии занимался общественной деятельностью. Был судебным заседателем, к нему многие обращались за помощью.

Мама всех жалела. Дети из неблагополучных семей зимой жили у них. Мама их отмывала, кормила и ухаживала, пока их родная мать из запоя не выйдет.

В моряки не попал

Ибрагим Файзуллин родился в городе Миассе Челябинской области, где выпускают автомобили «Урал», в многодетной семье: у родителей было 9 детишек. После школы поступал в Севастопольское военно-морское училище: его старший брат служил на Северном флоте, еще один окончил Ленинградское высшее военно-морское училище имени М.В. Фрунзе. Ибрагим тоже захотел стать моряком. Но не поступил. Откуда тяга к морю в семье никто не знает: море папа никогда не видел, но маленькому Ибрагиму идеально делал мачтовые кораблики с парусами.

Вторая попытка – поступить в Челябинский сельскохозяйственный институт – тоже оказалась неудачной. Старший брат предупреждал: «Не бери шпаргалку, у тебя голова умная». А на экзамене по математике Ибрагима попросили ее кому-то передать. Что он и сделал. Экзаменаторы не дремали: цепочку отследили и всех участников отчислили.

Ибрагим вернулся в отчий дом. Помогал родителям по хозяйству. В сентябре подал документы в Научно-производственное объединение, куда его взяли учеником токаря. Время зря не терял: пошел в автошколу и получил права водителя категории С. В 1978 году отдал долг Родине: служил в Эстонии в учебном полку в инженерно-саперных войсках. Через полгода распределился в Приморский край на озеро Ханка. Отслужил механиком-водителем автоукладчика, домой поехал стрелком.

Ибрагиму в жизни везло на хороших людей, которые давали хорошие советы. Один и них – работать и учиться в вечернем техникуме. Экзамены сдавать в военной форме. Он так и сделал.

Пришел на экзамен по математике, значки блестят как у Генералиссимуса. Его спросили, хочет ли учиться. Ибрагим хотел. И его допустили к сдаче следующего экзамена – русского письменного.

Племянница Ибрагима нашла сочинения на разные темы, помогла нашить на форму кармашки, в которые положили по сочинению. «Пришел в аудиторию, беру билет, – со смешком рассказывает Ибрагим. – В нем три темы. Одна из них лежит в моем нагрудном кармане. Переписал, конечно, все, что нужно, мне не сделали никаких замечаний. Так я получил студенческий билет механика-технолога двигателя летательных аппаратов. Все было связано с секретной ракетой «Сармат». Шел 1981 год. Втянулся в учебу, с интересом изучал курс высшей математики по Зайцеву, летательные аппараты – по Янгелю. Учился целеустремленно, защитил диплом с отличием.

Долгий путь в Метрострой

В Москву Ибрагим попал благодаря будущей супруге Гульнур Хаметовне. Ее родственники во время войны были эвакуированы на Урал с заводом ЗиС, на котором работали. Познакомились с родителями Ибрагима. Когда вернулись в столицу, пригласили его в гости. Он приехал, пообщался с их дочерью, и у них закрутился «шурум-бурум». На Урал Гульнур не поехала, пришлось переезжать к Ибрагиму.

На Урале он работал в НПО «Электромеханика». Участвовал в соревнованиях станочников, образованных под эгидой Министерства среднего машиностроения, занял второе место. Полученная грамота помогла ему устроиться в Союзный научно-исследовательский институт приборостроения от Министерства атомной промышленности токарем. Там изготавливали приборы для подводных лодок, ледоколов, атомных станций. Для Чернобыля делали измерительные приборы для определения уровня радиации. Прибор на тросике опускался в реактор, с его помощью ученые узнавали температуру в реакторе. Приборы сгорали, как спички. Токари несколько недель, не уходя с работы, изготавливали эти приборы, чтобы ученые могли следить за процессами в реакторе в режиме реального времени. В СНИИП Ибрагиму Файзуллину присвоили звание «Ветеран труда» – за несколько рационализаторских работ.

– Токарка, – рассказал Ибрагим, – у меня получалась хорошо. За смену успевал делать две-три детали, хотя по норме ее должны делать восемь часов.

Когда мы перешли на хозрасчет и заказов стало меньше, начальник цеха предложил мне пойти в ОГМ – Отдел главного механика, где занимались ремонтом станков. Я мог изготовить деталь любой сложности.

Однажды пришел утром на работу, а в нашем цехе целая делегация. Женщина и мужчина в белом халате показывают мне сломанную деталь от американского прибора. Говорят, такую же надо выточить. Оказывается, в больнице на Песчаной площади лежат пациенты на искусственной почке. А прибор сломался. Его надо восстановить за три часа.

Смотрю: в этой детали шесть входов и выходов под разными углами. Хорошо, что привезли и детали, которые закручиваются в эти отверстия.

Я оценил сложность работы, прикинул, как ее делать и справился за два часа. Сделал ее из бронзы. Спасибо, мужики помогали: подтачивали резцы.

Когда смена закончилась, на проходной один из мужчин показывает на меня какой-то паре и говорит: «Вот, кто спас жизнь ваших родителей».

Когда дети – а у Ибрагима, кроме сына Ильдара две дочери, Ильмира и Ильнура, должны были пойти в школу, заказов в СНИИП не стало, зарплату задерживали. Бывший начальник отдела кадров института Петухов, ушедший в СМУ-6 Метростроя, стал агитировать токаря-виртуоза последовать за ним. Ибрагим согласился. Шел 1995 год.