Татьяна чубарова: «у нас с отцом была духовная связь»

Татьяна Чубарова, дочь известного начальника Мосметростроя Юрия Кошелева, в интервью газете «Метростроевец» рассказала о своем знаменитом отце.

- Татьяна Юрьевна, ваш отец почти 40 лет отдал Метрострою, 17 лет его возглавлял. Уходил и вернулся. Не мог с ним расстаться?

- Папа жил Метростроем и его задачами. Можно сказать, что возглавляемая им организация тоже была его семьей. Даже во время прогулки, а мы часто гуляли в Лефортовском парке, рассказывал о своей работе, о том, чем живет Метрострой, об интересных технических решениях сложных проблем, о том, как все начиналось, и всегда добрым словом вспоминал своего первого учителя – Алексея Леонтьевича Яремчука. Для отца он был образцом не только инженера высшей пробы, но и руководителя.

В 1946 году после окончания рязанского железнодорожного техникума с «красным» дипломом папа поступил в МИИТ на факультет «Мосты и тоннели», о чем ни разу не пожалел. Окончив вуз, практически единственный из группы поехал на мыс Лазарева строить секретный тоннель под Татарским проливом, который бы соединил материк и остров Сахалин. Там работало около 6 тысяч бывших заключенных. На стройке царила жесткая дисциплина. Тем удивительнее было, рассказывал папа, что, когда проходка была закончена, для шахтеров накрыли стол, во главе которого сидел Алексей Леонтьевич. Тогда же он вручил папе ордер на комнату, и мы с мамой поехали к нему через всю страну. Мне было почти пять лет. После смерти Сталина эта стройка была ликвидирована. По ходатайству Яремчука отца зачислили в производственный отдел Управления Метростроя.

Когда он стал начальником, говорил: быть главным инженером интересно: люблю решать технические проблемы, но у начальника больше возможности людям помочь. Поэтому, когда он возглавил «Мосметрострой», одной из основных задач считал обеспечение метростроевцев жильем, высокими зарплатами, современной техникой, делал все от него зависящее, чтобы уменьшить использование в шахтах ручного труда. Заинтересовался проходческим щитом канадской фирмы «Лават». Когда ее президент приехал в Москву, папа его так обаял, что канадцы продали нам щит фактически в кредит.

- Читала, что благодаря вмешательству Юрия Анатольевича, несколько человек избежали тюрьмы.

- В 1972 году, когда отец был начальником главка, в Грузии произошел несчастный случай: при проходке автомобильного перевала погибло четыре человека. Начальник тбилисского метростроя должен был сесть в тюрьму. Папа помчался туда ближайшим рейсом. Первым секретарем ЦК Компартии Грузии в то время был Эдуард Шеварднадзе. Папа пошел на заседание ЦК Грузии и убедил его никого не наказывать сгоряча, а найти истинную причину трагедии. Оказалось, виноваты не проходчики, а землетрясение. Умением убеждать он спас двоих: начальника и главного инженера тбилисского метростроя. Когда у папы был 55-летний юбилей, благодарные тбилиссцы несли его по городу на руках.

Аналогичный случай произошел в Москве. На станции «Площадь Революции» возник пожар. Из-за близости к Кремлю его могли воспринять как диверсию. Начальником участка был Юрий Павлович Рахманинов, которого могли посадить в тюрьму, чего папа допустить не мог. Невзирая на то, что и сам мог пострадать, пошел к первому секретарю Московского горкома КПСС Виктору Гришину и доказал, что виновником пожара стал неисправный сварочный аппарат. Помнится, нас, студентов, водили на станцию, и мы всю копоть оттирали руками.

- Юрий Анатольевич любил работу и Метрострой. А как он относился к людям?

- С уважением. Ценил дружбу и был верен ей со студенческой скамьи. У папы были замечательные друзья. Один из них руководил сектором в Госплане, другой, его брат, занимался контейнерными перевозками, его жена работала в горкоме партии. Они любили выезжать на природу. Как правило, один из братьев в пятницу звонил папе и говорил кодовую фразу: «поехали за ландышами». После этих слов друзья срывались с места, брали палатку и мчались на выходные в Подмосковье.

Однажды поехали за грибами - на «волге» и «москвиче». Жена одного из братьев подозревала мужа в измене и всю дорогу его пилила. В конце концов, он разнервничался, съехал с обочины и попал в канаву с водой. Машина перевернулась, женщина вывалилась в грязь. Когда путешественники убедились, что все живы, стали ждать ГАИ. Заночевать решили там же.

Мама не растерялась, достала корзинку с едой, начала чистить овощи, клубнику, пользуясь случаем, сделала клубничную маску, на лоб положила несколько кружочков огурца.

Подъехавшие гаишники ее увидели и решили, что она ранена. Когда им объяснили, что это не кровь, а маска от морщин, рассмеялись.

Неожиданно на место аварии приехали журналисты с фотоаппаратами. Обрадовались, что нашли для съемок такую колоритную компанию: представитель Госплана, ЦК и папа, главный инженер «Метростроя», расположились на обочине, готовясь к ночлегу. Оказывается, журналистам надо было снять грибников для воскресного номера «Вечерки». На следующий день на развороте газеты был опубликован фотоотчет о том, как отдыхают высокопоставленные москвичи. Рядом с ними, к удивлению самих героев, стояла полная корзина грибов, к сбору которых они так и не приступили.

- Что привлекало людей к Юрию Анатольевичу?

- Его невероятная душевность. У нас был уютный, хлебосольный дом, вкусные обеды: мама слыла отменной кулинаркой. Гости становились папиными друзьями на долгие годы. За столом мы с удовольствием пели песни, как правило, начинал папа. До сих пор в памяти звучит его: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам» или «Марш Победы»: «Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит». Мама тоже прекрасно пела, а я вообще хотела стать певицей. Когда мы с мужем приходили к родителям в гости и распевались, соседка говорила папе: «Юрий Анатольевич, когда к вам дети приходят, я выключаю радио и телевизор и слушаю ваши песни».

Отец был очень домашним. Любил варить борщ. Когда начинал готовить, предупреждал, чтобы к нему не подходили и ничего не советовали: он сам все знал. Мама была строгая, а папа никогда ни на кого не повышал голос. Я была его любимицей, хорошо училась, ходила в музыкальную школу, хорошо пела. Старалась не доставлять никаких неприятностей.

С отцом у меня были невероятные отношения, духовная близость. Когда я родила дочку Иришку, ему было 43 года. Мой муж моряк, как всегда, был в море. Поэтому я без сомнения отдала дочь папе. Внучку он обожал. Мама с папой с удовольствием брали ее на выходные, ходили с ней в гости. Иришка до сих пор вспоминает, как дедушка рассказывал ей сказку про братца-кролика и варил «кашку-малашку».

- Где родители нашли друг друга?

- В школе. Папа влюбился в маму в третьем классе. Рассказывал, как писал на листочках ее имя: Клавочка, Клавуся, Клавусенька… Они были гармоничной парой. Папа был незаурядным человеком. Лидерские качества, честность, благородство, талантливость, широкий кругозор были заложены в нем с самого начала. Он увлекался историей, изучал Гегеля. Когда они встречались, папа рассказывал маме о философии и удивлялся ее терпению: «как Клавуся все это выдержала?».

Несмотря на гуманитарные наклонности, после школы отец пошел в железнодорожный техникум, затем, правда, планировал поступать в МГУ на философский факультет. В нем постоянно шла внутренняя борьба между философией и техникой. Победила техника: он окончил Московский институт инженеров транспорта.

Когда я родилась, им было по 19 лет. Я ни разу не слышала, чтобы мама с папой ругались или ссорились. Свою семейную жизнь я строила в этом же ключе. Других отношений быть не может. Если у нас с братом случалось что-то неприятное, мама и папа обнимут, поцелуют, и все пройдет. Наш дом впитал эту атмосферу.

- Чем Юрий Анатольевич занимался в свободное время?

- Папа очень любил дачу. Строили ее шесть лет. Мама занималась цветами, папа мечтал вырастить свои морковку, свеклу, хрен – для любимого борща. Для морковки и свеклы место нашлось, а для хрена нет. Тогда втайне от мамы он посадил его между розами. Пришлось маме искать для любимых цветов новое место.

Меня родители тоже приобщали к огородничеству, просили проредить морковку. Мне это не нравилось: скучно было сидеть и дергать нежную ботву. Зато вся семья была счастлива, когда в папин борщ шла выращенная им морковка! У его родителей был частный дом с огородом. Поэтому он считал, что свекла, морковка, лук, помидоры должны быть своими.

- Вы тоже окончили МИИТ. Где работали после окончания?

- Сначала попала в «Метротранс», но очень хотела в «Метрострой». Когда поделилась мечтой с папой, он сказал: «Это святое, иди», и я оказалась в СМУ-6 в отделе труда и заработной платы. Сразу же обратила внимание на роскошную пожилую женщину – стройную, с красивой прической. Оказалось, это знаменитая Ольга Александровна Фролова-Дебольская из первой тысячи комсомольцев, пришедших в Метрострой по призыву. Та самая Лелька Элины Быстрицкой из фильма, снятого режиссером Юрием Егоровым по одноименному роману в стихах поэта Евгения Долматовского «Добровольцы». Правда, скромная Ольга Александровна говорила, что Лелька – не она, что это собирательный образ женщин-метростроевок, участвовавших в строительстве первой очереди Московского метрополитена. Но именно долгая беседа Элины Быстрицкой с ней, помогла актрисе создать удивительный образ метростроевки-первопроходчицы. Женщины-проходчицы – удивительные люди – самоотверженные, смелые, трудолюбивые. Ведь в те годы в шахты женщин не брали. Ольга Александровна и еще несколько девушек пошли к Калинину и уговорили его разрешить им работать под землей.

Рассказывала, как Евгения Долматовского, который задумал написать книгу о первопроходцах, временно зачислили в бригаду откатчиц: он хотел окунуться в реальную атмосферу труда под землей. Долматовский наравне с девушками толкал вагоны, груженные породой, орудовал лопатой.

Однажды, устав от нелегкого труда, заснул в заброшенном отсеке шахты. Когда откатчицы его нашли, устроили хорошую взбучку. Девчонки таскали вагонетки всю рабочую смену, а мужик не выдержал. Долматовский на них не обиделся, и с удовольствием вручил Ольге Александровне экземпляр своей книги «Добровольцы».

Ко мне она сразу же хорошо отнеслась, говорила: «Ты – точно папа». Мне было очень приятно слышать от нее эти слова.